Конкурсы симс-моделей А кому легко?! - работы участников

Как оказалось, нечисть нынче пошла смышленая. Среди людей чувствует себя, как русалка в воде, или Кащей Бессмертный на рок-концерте.

Встречайте нашу ассимилировавшуюся нечисть.

Обсуждение работ тут

Проголосовать можно и нужно здесь.

 

Читать дальше...

Когда нос лодки мягко стукнулся о выщербленные доски причала, уже сгущались сумерки. Бесконечно долгий, знойный день, наконец-то, сменяла блаженная прохлада ночи…

Ирвин еще какое-то время сидел в лодке, не имея сил выбраться на берег. Черт его дернул отправиться сюда на этом старом корыте! Мотор сдох, едва он одолел половину пути, и парню пришлось взяться за весла. В результате до острова он добрался лишь к вечеру, совершенно обессиленный, и вернуться домой сегодня же ему явно не светит.

Вздохнув, Ирв стянул с себя стоявшую колом от соли и пота рубашку и принялся разгружать ящики с припасами. Кто вообще придумал разместить метеостанцию на самом дальнем островке? Неужели поближе места не нашлось? Оставив груз на причале, он медленно пошел вдоль берега, оглядываясь по сторонам.



Девушка стояла к нему спиной. Длинные тёмные волосы почти касались воды, а бледная, чуть сияющая кожа отливала перламутром. Почувствовав взгляд мужчины, она обернулась, сверкнула белоснежной игривой улыбкой.

– Вода прохладная, – мягким, обволакивающим голосом пропела незнакомка. – Не хочешь освежиться?

Совершенно не отдавая себе отчета, Ирвин шагнул в воду. Тонкие прохладные пальчики коснулись его груди, словно по волшебству прогоняя усталость... От её волос головокружительно пахло ветром и свежестью, темно-синие глаза казались бездонными как морская пучина. Она обняла его за шею, руки мужчины скользнули вниз…
Ирвин похолодел, ощутив вместо нежной девичьей кожи гладкие рыбьи чешуйки!

Последним что он почувствовал, стало прикосновение прохладных губ и острая боль в шее.

***

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Слегка приподняв голову, Ирв сообразил, что лежит на берегу, живой и вполне невредимый, только пониже затылка что-то противно саднит.

– Крест! – Пробормотал он, ощупывая шею.

Там где должен был висеть небольшой крестик на шнурке, теперь была ссадина.

Поднявшись на ноги, он, пошатываясь, пошел вдоль берега, старательно отворачиваясь от воды. Уже окончательно стемнело, и небо было усыпано звездами. Маленький домик обнаружился совсем недалеко. Дверь была приоткрыта, из окон лился тёплый медовый свет, а на крыльце сидела худенькая девчонка в очках и читала какую-то книжку.

– Вечер добрый, а как бы мне увидеть смотрителя метеостанции?

– А вы его видите. – Она отложила книгу и встала. – Точнее её, ну, то есть меня. Я и есть смотритель метеостанции. Бекки… Ребекка Мейсон.

***



– Да привиделось вам! – Подливая в его бокал мятный чай со льдом в который раз повторяла Бекки. – Вы почти целый день провели на веслах, под палящим солнцем. После такого не только русалки могут примерещиться.

– А крест? – Упрямо возражал Ирвин, не желая смириться с тем, что синеглазая морская дева была всего лишь наваждением. – Креста-то нет!

– Да вы, скорее всего, зацепились шнурком за что-то, вот он и оторвался. Нужно будет завтра поискать в том месте, наверняка найдется.

Ирв молчал, не находя что возразить. Доводы Бекки были непробиваемо логичны. Она и сама, кстати, была похожа на молоденькую учительницу: собранные в строгий пучок тёмные волосы, очки в массивной оправе, за которыми толком невозможно было разобрать цвет глаз, длинное, в пол платье…

– Скорее всего, ты права, – кивнул он, – голову напекло, вот и примерещилось. Разбудишь меня завтра пораньше? Нужно же еще починить мое корыто.

***

Недалеко от причала гладь воды бесшумно всколыхнулась. На поверхности показалась девичья головка, синие глаза сверкнули отражением звёзд. Раздался тихий звон – маленький крестик на шнурке ударился о прибрежный камень.

 

– Кто он хоть такой, этот Кроули? – спросил Лигур.
Хастур сплюнул.
– Ошивается здесь с давних пор, – проворчал он. – С самого Начала. И, по-моему, совсем отуземился. Разъезжает на машине и прямо за рулем треплется по телефону.
​

Читать дальше...

- Люди очень изменились за последние десятилетия. Нет, я не говорю, что они стали менее любопытны и более инертны. Но они перестали читать! Представляешь, в моем магазине почти перестали появляться новые покупатели. А старые… Люди, к сожалению, живут не так долго, как хотелось бы..

Чувствуется, как расстроен мой собеседник, хотя и пытается это скрыть, говоря небрежным тоном о несомненно волнующих его вещах. Но я-то знаю его 6 веков и научился различать тонкие ньюансы.

- Ну, ангел, раньше ты был больше склонен к порицанию неуемного любопытства. Говорил, что как раз я плохо влияю на людей в этом плане. Вспомни хотя бы Дерево. И потом, современные люди все равно гораздо более развиты и склонны к исследованиям, чем в веке XIV.

- Ты забываешь об открытие Краковского университета!

- Ну, разве что университет. А так, гнусный век. Нечего и вспомнить….

Наступила уютная тишина. К счастью, кроме нас в этот утренний час в ресторане никого не было (и это не мои демонские штучки), а персонал достаточно вышколен, чтобы не маячить на глазах у посетителей. Ангел наслаждается чашкой какао с зефирками. А я предпочитаю «Шато Лафит» урожая 1875 года, даже в это время суток.


Люди… Я привык к ним за эти века, научился понимать и даже сочувствовать. Ангел как-то сказал, что я добрый и милый, когда я расстроился из-за гибели людей во время Потопа. Но я совсем не милый и не добрый. «Просто нелепо разрушать мир до основания ради того, чтобы понять, правильно ли он устроен». Впрочем, я говорил это не только во время строительства Ноева ковчега. Это мое твердое убеждение.



- Жаль, что ты не проспал XIV век, дорогой!

Я очнулся от своей задумчивости.
- Что ты имеешь в виду, ангел?

- Ну, ты каждый раз так расстраиваешься, вспоминая это столетие. Мне жаль, что тебе пришлось пережить это скучное время.

- Зато потом были XV, XVI, XVII века. Чудесное время. Вспомни Шекспира.

- Не знаю, я до сих пор не уверен, что «Гамлет» это то, что нам нужно.

- Но я же был прав, предсказав, что старина Шекспир создал шедевр, который всех еще поразит!

Азирафель допил какао, со вздохом отставил чашку и признался:
- Я, наверное, не смог полюбить эту пьесу из-за Офелии.

- А, ты про ее сумасшествие? Тебя тоже пугает потеря контроля человека над своим разумом? Кстати, одним из самых разумных людей, которых я встречал, был Леонардо да Винчи. Помнишь, тот набросок к «Моне Лизе» у меня на стене?

Азираель с удивлением посмотрел на меня, и я вспомнил, что наброском он уже не может считаться, так как я однажды, разозлившись на дурацкие указания из Ада, закончил эту картину в своей манере. Получилось совсем не хуже оригинала. Во всяком случае, я говорил Леонардо, что натурщица у него сидит так, как будто у нее сколиоз, но он меня не послушал. Поэтому и улыбка у нее неестественная, как будто у дамы болят зубы.




Надеюсь, я не покраснел. Смущенный демон это нонсенс. Впрочем, Азирафель дстаточно деликатен, чтобы это заметить.

- Да, мне не хватает такого собеседника, как Леонардо. Впрочем, ангел, у меня есть ты. Конечно, ты мой враг по определению, «но враг на протяжении шести тысяч лет — это почти друг».
Из-за колонны показалась официантка. Черт, вот как их так дрессируют улавливать момент, когда клиенту нужно заполнить неловкую паузу после таких откровений.
- Девушка, мне односолодовый виски. И блинчики с черникой моему другу.

 

Читать дальше...

Я ненавижу полнолуние… А она его считает романтичным и только смеётся, когда я пытаюсь донести до нее его мистический смысл, говорит, что уже выросла из детских сказок. Вы знаете, как она смеётся? Словно весенней капелью рассыпается по ледяным осколкам моей души…

Моё счастье и моя боль. Конечно, я иду с ней смотреть на эти звезды. Ей нравится их мерцание, они ей кажутся вполне безобидным чудом природы. Мне нет дела до звезд, единственное их достоинство состоит в том, что они так волшебно отражаются в ее глазах, что я готов рискнуть и упражняться в астрономии до полуночи. Но только не в полнолуние



В полнолуние на меня накатывает тяжелая душная волна, коверкает мой облик, наполняет сознание бредовыми неподконтрольными желаниями . Самое тяжкое в том, что эта волна тащит меня к её дому. Думаете, из-за моей привязанности к его хозяйке? Как бы не так! Всё до мерзости банально... Её бабушка - лучший садовод в округе. А я в полнолуние не помню ничего, ни её смеха, ни сияющих глаз, ни пахнущих ландышами ладошек. Я просто хочу жрать! И я опасен для неё... На помидорах могу не остановиться... Да и нельзя ей меня видеть, это будет наша последняя встреча, я реалист.



Только ближе к рассвету, когда с разума начинает спадать пелена, я бросаю эти чертовы грядки и иду к окну её спальни. И смотрю, словно каждый раз прощаясь. Потому, что нужно проститься. Нужно развернуться и уйти из этой наполненной светом жизни. У меня есть мизерный шанс на излечение. Но я им никогда не воспользуюсь. Я не хочу, чтобы до конца дней она помнила ужас, который, без сомненья, испытает , увидев меня в этом обличье. Потому я должен уйти. Но я не могу... Я слаб... Я не могу....

 

Читать дальше...

Шумно, людно сегодня у В******ского леса. Как никогда много молодежи собрал летний фестиваль. Палаточный городок на всю округу раскинулся, так что и места свободного не видать. Костры горят ярко, весело, поленья в них потрескивают, искры в ночном небе как звезды вспыхивают! Музыка из каждой палатки своя доносится: тут тебе и баллады под гитару, и фольклорные напевы, и вечно живой рок-н-рол. Выбирай на любой вкус! Каждому по душе найдется. И даже воздух сегодня пьяный, так и дурманит, так и кружит голову. Он пахнет лесом и дымом, и медовым хмелем, и едой, готовящейся тут же на огромных железных сковородах.
Смех вокруг, гомон, веселье. Люди пляшут, песни поют, байки да анекдоты рассказывают. Парочки милуются, обнимаются, хороводы вокруг костров как в старину водят. И хорошо всем, и радостно, и нет будто ни забот, ни хлопот.

***
Никто не заметил, когда она появилась. Будто бы из ниоткуда вынырнула — хоп! и вот уже в общем хороводе, будто всегда тут была... И странно, словно не видят ее, не замечают. А она как лунь птица средь домашних уточек, столь же уместна, так же вписывается. Пляшет-кружится по мягкой траве, легко, точно по озеру плывет. Смеется, хохочет звонко, переливчато, да смех ее из общего хора выбивается, словно сам по себе звучит, отдельно от прочих. Близко, близко беда ходит, но не видят ее, не слышат. Колдовские чары людям глаза от русалки отводят. Лишь кого сама выберет, тому и откроется, а кто хоть раз увидит, тому рассвета не встретить более.

***
Славка уже немного притомился от гуляний, а потому сейчас просто расслаблено сидел у костра и благодушно наблюдал за веселящимися друзьями. Как вдруг увидел: будто мара, или лесной дух, она стояла с другой стороны костра и огненные блики озаряли ее лицо. Так хороша, что и глаз не отвести: легкая, невесомая, будто из лунного света соткана, черные локоны ручьями по плечам стекают, глаза ясные как звезды сверкают. Босая, в тонкую сорочку до пят одетая. Тяжелый венок из озерных лилий темную головку венчает. Манит к себе, зовет, руки навстречу протягивает.
— Холодно мне милый Славка, как же холодно... Обними меня любый мой, обогрей...



И сил не противиться зову этому. Будто веревкою тянет что-то, не вырваться, не сбежать. Да и зачем? Разве же от таких красавиц бегают?..
«А откуда она имя мое знает?..»
Мысль теряется и место ее занимают другие. О том, как хороша незнакомка, как белы ее руки, как мягки и шелковисты ее волосы, как прекрасно ее лицо и как прозрачна кожа. Глядел бы на нее и глядел...
И все же что-то есть неправильное в этой немыслимой, даже пугающей красоте. Будто неуловимый двадцать пятый кадр, нет-нет, да и проглянется: резкое, точно заостренное лицо бледное до синевы, вспухшие темные вены на впалых щеках, расползающиеся по телу страшные синюшные пятна...
Нет, глупость, показалось! Игра теней, да и только! Вот же она, совсем рядом уже! Нежная, свежая как цветок. Улыбается, смеется и зубки ее точно жемчуг...
...мелкие и острые как у пираньи. В мокрых волосах зеленеет тина, болотная вода ручьями стекает. Несет гнилью и плесенью...



... она пахнет диким медом и весенним цветом. Ее руки обвивают Славкину шею, гладят ласково, зарываясь в волосы тонкими пальчиками...
... с острыми когтями. Хватка русалки крепкая как стальное кольцо — не разорвать ее, не вырваться...
Шум фестиваля остался где-то далеко позади.Теперь лишь они вдвоем и безмолвное лесное озеро. Тихо плещется рядом вода. Вот она лизнула пальцы ног, а вот уже дошла до щиколоток... до колен... до пояса... Глаза русалки теперь темные как безлунная ночь. Он тонет в них...

 

Читать дальше...

- Назифа, дорогая!

- Захра, милочка, где же ты пропадала столько времени?

Две отчаянно молодящиеся дамы в богато изукрашенных калазирисах и пелеринах кинулись друг к другу, распугивая играющих на улице мальчишек и греющихся на солнышке котов. Почмокали в воздух, изображая приветственный поцелуй, пристально оглядели одеяния друг друга, определив, что ни одна не выглядит богаче другой, и успокоились. Ритуал соблюден, теперь можно и обменяться новостями. К сожалению, Захре особо нечем было поделиться с «заклятой» подругой: гостила в провинции у родственников, а там ничего интересного не происходило. Разве что рассказать, с каким почтением принимала золовка старшую сестру мужа. А вот Назифа…. О, она не могла спокойно стоять на месте, предвкушая, какое впечатление произведет ее рассказ на Захру.

- Ты же помнишь, как Хетшепсит мучилась со своим старшим сыном?

Обе дамы синхронно закатили глаза и ехидно ухмыльнулись. Заносчивую гордячку Хетшепсит, почитавшую себя и свою семью равными богам, знали и не любили все. Хетшепсит пыталась устроить брак своего сына Мхотепа с самыми богатыми наследницами города, но парень вбил себе в голову, что влюблен в почившую несколько веков назад царицу Нефертити, и ни на каких девиц смотреть не хотел.

- Ну, и что, Мхотеп по-прежнему ходит в холостяках?

- Так в этом-то все и дело! Он изучил какие-то древние предания, причем не только египетские, но и других стран. И нашел ритуал, по которому можно оживить умершую принцессу, если поцеловать ее в губы. Непременно в губы, непременно принцессу и непременно по великой любви. Представляешь?!

Захра даже представить себе такого не могла.



- И он пошел ночью в усыпальницу царицы?!

- Почему ночью? – озадачилась Назифа.

- Ну, так вроде принято… И это очень романтично… - Захра смутилась.

- Не знаю уж, когда он пошел, ночью или в два часа пополудни, но только все у него получилось.




- О, боги! Да как же это возможно?- Захра пыталась представить, как она целует, к примеру, мумию Рамзеса II, но представлялось плохо. – И Мхотеп на ней женился?

- Да! Была богатая свадьба. Почти всех жителей пригласили. Жаль, что тебя не было в городе. Таких празднеств у нас не было уже много столетий.

- Ну, теперь Хетшепсит совсем загордится. Подумать только, о, боги, сама Нефертити! Что? – она обратила внимания, как Назифа фыркнула и поджала укоризненно губы. – Только не говори, что Хетшепсит недовольна невесткой. Уж знатней и красивей этой ей не найти во всем мире. Нет, правда, недовольна? И какую же причину она озвучила? Чем ей невестка нехороша?

- Она старая! Гораздо старше ее ненаглядного сыночка!

 

Читать дальше...

— Что ты сокол мой сегодня задумчив, молчалив? Почему время в одиночестве у окна коротаешь? Али тоска тебя заела, али беда какая приключилась?
— Ну что ты, Марья Моревна, свет очей моих. Какие беды, когда ты рядом? Да и не с чего мне тосковать. Так, думы думаю…
— О чем же думы твои?
— О мире… о том, как переменился он, за последние триста лет. Не узнать… Нет теперь ни теремов резных, ни избушек деревянных — города на их месте выросли из бетона да стекла, вместо коней железные повозки по дорогам рыщут, в небе железные птицы летают. Чудно все это… Никак привыкнуть не могу. То ли дело раньше… Помнишь, как я тебя воровал?
— Как такое забыть? А Иван потом все спасть ходил, каждый вторник и четверг.
— Ха! Да по нему часы сверять можно было! Чуть восьмой час, уже в дверь стучит — выходи, говорит, Кощей силушкой меряться



— Всегда упертым был. Приходил он давеча…
— Что?! Опять замуж звал?!
— Да нет, на выборы приглашал. Он же теперь политический, в партии «Силы добра» состоит.
— Мда… Что тут скажешь? Как был дураком, так и остался. А все ж разметало наших по миру… Слышала, Баба Яга в ЗОЖ ударилась? Даже на телевидении выступает. Рассказывает там о положительном влиянии толченых мухоморов и заячьего помета на общее состояние организма. Народу нравится. А Горыныч говорят на Тибет подался, просветления искать. Десять лет уж прошло с той поры. Так его никто и не видел. Только слухи какие-то среди людей ходят о трехглавом НЛО. Туда вроде даже группу уфологов отправить собирались…
— Времена такие, всем приспосабливаться надо. Да и ты уже не тот что прежде. Деревень не жжешь, городов не грабишь, даже девиц красных не похищаешь…
— Да зачем их теперь похищать? Тут не знаешь куда спрятаться от них, окаянных… Что ты смеешься? Да, да, нелегка доля рок-звезды! Кто же знал, что популярность такая тяжкая ноша? Но и плюсов же хватает. Кто бы мне сказал пятьсот лет назад, что мои концерты стадионы собирать будут! А металл я, кстати, всегда любил…



— Ты же мой бессмертный рокер металлист! И песни твои мне любы... Где только таланты прятал все пошлые века? А все ж фанаток могло бы быть и поменьше. Уж больно они порою назойливы. Устала их от замка отваживать.
— Неужто ревнуешь? Брось Марьюшка, знаешь же, никого мне кроме тебя не надобно. Ты одна для меня всех на свете краше, всех милее.
— Знаю-знаю, как не знать... За то и люблю ведь, нечисть ты моя, ненаглядная…

 

Читать дальше...

-А что тут такого?

Сказала миссис Жнец после того, как Великий Максис предложил мне сопровождать умерших в вечные сады. Ну я подумал, а и правда, чего такого? Работа не пыльная, график хороший - один к двум. Напарники тоже люди приличные. Да вы их знаете - Смерть Костлявая, умная и воспитанная женщина, и Грим Рипер, очень даже интеллигентный парнишка. В полночь мне дают списки , и сутки я хожу, собираю народ в последний путь. Всякое бывает, конечно. Кто-то с перспективой смотрит на перемены в своей жизни, всё же райские сады сулят блаженство. А кто-то и поплачет, бывает. Поумоляет отложить путешествие. Да только от меня ничего не зависит. Ну, разве что Великий Максис сделает пометочку в списке - вот этого можно и отпустить, ежели родные и близкие тоже умолять начнут.

Опять же, униформу выдают хорошую, прочную. Я же мужчина фактурный, и попервоначалу не поверил, что в костюм свой влезу. А он меня всосал, как гламурная дама коктейль в ночном баре. Я в нем таким стройным выгляжу!



И от людей опять же уважение. Вон, памятник нам даже поставили в приюте скорби. Один на троих, правда, но народ земной и не в курсе, что нас бригада целая. Так и памятник есть за что! Все же работа нервная , на износ!



Зато в выходные мы с моей голубушкой миссис Жнец отдыхаем. Она ко мне со всем пониманием. И зовет меня так ласково - Мрачок. А я уж ей за чаем таких историй про подопечных своих порассказываю, ни в каком сериале не увидишь!

 

Жилось привольно Лешему,
На славу я гулял,
Ни конному, ни пешему
Проходу не давал.
Но в город волей случая
Попал я - вот беда.
С тех пор мне глушь дремучая
Постыла навсегда.
Поверьте Лешему -
Ей-ей-ей, не лгу.
Но жить по-прежнему,
Но жить по-прежнему
Я не могу. (с)

​

Читать дальше...

Год назад город подошел к нашему лесу совсем близко. Да какой там уже лес, рощица чахлая. Что-то вырубили, что-то спалили. Невозможно стало жить в лесу, не-воз-можно. Вернее, можно, но негде. Не поверите – дриады вынуждены по двое в одном дереве селиться. Такая вот лесная коммуналка. Некоторые даже семьи создали, когда, к примеру, дриад из спиленного ясеня перебирался к дриаде в березку. А мне, Лешему, куда деваться? Нет, у меня тоже невеста была. Симпатичная дриада из весьма фигуристой пихты. Но не пойду же я к ней в приймаки.



И надумал я наведаться в тот городок, что так бесцеремонно нас подвигает. Боялся, что буду выделяться среди обычных людей, ан нет. По улицам такая нечисть бродила, что я сам забоялся. У одного лицо и тело в каких-то схемах. Видимо, с памятью у болезного плохо. Все на себе записывать приходится. У другого на всех выдающихся частях тела какие-то скрепки, заклепки. На джинсах по всему канту булавки для шитья. Знакомая Баба Яга их английскими называла. Я стал считать, сколько у него этих булавок, на третьем десятке сбился. Парнишка-англичанин худенький, чахлый, кожа бледная, бороденка козлиная. Я решил, что эти булавки ему для утяжеления нужны. Ну, чтобы ветром не сдуло.

Походил я так, замаялся, отдохнуть решил. По пути попался очень красивый дом с большими окнами. И написано, мол, приглашаем. Ну, я и зашел. А это лавка, где одежу продают. Красивая, яркая. И люди по этой лавке ходят сильно принаряженные.
Смотрю, стоят две особи женского пола. Не такие красивые, как наши кикиморы, но тоже ничего. Стоят и меня обсуждают.



- Смотри, какой мужчинка симпатичный. Ну и что, что волосатый. Сейчас это модно. Вспомни дочку Мадонны с ее волосатыми подмышками. Зато смотри - трусы сам себе покупает. А мой даже забывает снимать грязные. Не стащу, не кину в стирку, они на нем так и истлеют. А этот жену бережет сам по магазинам ходит. Повезло кому-то.

Я аж приосанился. Мы, лешие, в любом месте умеем себя подать и впечатление произвести. И это я еще без трусов под юбкой из шкуры был. А если бы в трусах? Короче, вернулся к своим, объявил, что мы с моей дриадой в город переезжаем. Никто на нас таращиться не будет, там и почуднее есть. Про трусы только заговорил, моя мне по уху – хрясь! Мол, нечего по всяким лавкам без нее шляться и чужих баб слушать. Все, что нужно, она сама мне про меня расскажет. А наряды для городской жизни Баба Яга сошьет. Она баба опытная, в самой Англии была, булавки видела.

 

Читать дальше...

Ее звали Верочка. И по словам врачей жить ей оставалось всего несколько месяцев. Доктора настаивали на немедленной госпитализации, но она отказалась. Что толку сидеть в больничной палате, если сделать уже все равно ничего нельзя? Муж с ее решением согласился, хоть и далось это ему не легко. Последние дни Верочка хотела провести в деревне, где когда-то жили ее бабушка с дедушкой и где она бывала почти каждое лето, пока не выросла. Помнилось Верочке, что там, совсем рядом с деревней рос густой лес, и вот именно туда тянуло ее более всего, а почему она и сама не знала. Но сердцу своему привыкла следовать, а посему...
Лес встретил Верочку тишиной. Не был ни ветра, ни шума листвы. Даже птицы молчали. Только листья под ногами тихо шуршали, уводя женщину все глубже в чащу.
Она не сразу это услышала, сначала звук был очень тихим. Потом стал громче



Уррр.......мррр...
И громче
мррРРР... урРРрр... МРРР...
Будто урчащий кот. Очень, ОЧЕНЬ большой кот!
Ноги не хотели слушаться. Они вдруг стали такими тяжелыми и мягкими одновременно, будто набитые мокрой ватой. Захотелось спать.
Впереди, у поваленного дерева шевельнулась чья-то фигура. Блеснули зеленью кошачьи глаза.
— Уррррр... человечьим духом пахнет... ууРрррРРР... С чего это тебя сюда занесло, болезная? Что дома не сиделось?..
Это походило на чудной сон. Может она просто задремала на лесной полянке и все происходящее ей мерещится?
— Меня не занесло... Я тут жила раньше... Давно, когда была маленькой...
Мерцающие в темноте глаза недоверчиво прищурились, странное существо с шумом втянуло носом воздух. Теперь Верочка могла немного получше разглядеть лесное создание. Оно и в самом деле немного походило на кота. Во всяком случае у него были кошачьи уши и хвост. И еще кажется усы...
«Кошачье двуногое... Антропоморфное... Я точно сплю.»
— А я тебя помню, — проворковало котообразное — ...мрррРРРрр... Только ты была мельче... и от тебя тогда смертью не пахло... ууррМррррр... Ты сюда часто приходила. И угощение оставляла: то колбаски кусочек, то сметаны блюдечко... а сейчас у тебя нет сметаны?..
Она сюда бегала? Может быть. Помнилось что-то такое смутно... Как бабуля байки рассказывала разные, в том числе и про кота Баюна. Что сидит он в самой густой лесной чаще и стережет границу меж двумя мирами, живым да мертвым. И что сказки сказывать умеет. Сказки Верочка всегда любила, да и котов тоже. Вот и таскала в лес всякую снедь, чтобы с Баюном подружиться. Только забылось все со временем, стерлось из памяти. А теперь вот наружу выскочило.
Она покачала головой.
— Нет. Нету сметаны. Прости...
Сон одолевал все сильнее. И так тоскливо вдруг на душе стало, такая тяжесть навалилась! Верочка опустилась на мягкую траву и устало потерла глаза.



— Котик, может ты меня с собой заберешь? На ту, другую сторону? Я так устала, котик... И жизни мне всего месяц остался, чего ждать? Забери, а? Тяжко мне...
Глаза Верочки уже закрывались и голос кота слышался будто из-под толщи воды.
— Рано тебе девица на ту сторону… Поживешь еще... Только кормить сладко обещай, любить да холить... а уж я сумею беде помочь...
Муж нашел ее мирно спящей на лесной опушке. Рядом с Верочкой сидел большой пушистый котяра и громко урчал.
Кота забрали с собой. Верочка хоть и не помнила, откуда он взялся, оставить мурлыку никак не желала. Супруг не стал возражать.
Вскоре женщина пошла на поправку. Врачи только руками разводили — медицинское чудо, никак иначе! Уже через месяц от болезни и следа не осталось. А через год у супругов появился очень славный малыш. Так они и жили все вместе долго и счастливо, и кот вечерами мурлыкал им сказки.