TS2: Challenge Королева улья: Шерилин Прюэтт (завершено)

По дороге идет девушка. Кожа ее, как бархат, глаза - бирюза, и в них светится живой ум. Грациозна она, как дикая серна.
Да нет, вру, конечно… Ничего такого в ней нет. Самая обычная девушка. Чуть косолапит при ходьбе, нос уточкой, челюсть чуть выдается вперед, рот приоткрыт из-за аденоидов и затрудненного дыхания. Но фиалковые глаза смотрят вперед безмятежно и бесстрашно. И никакой ум в них, конечно, не светится. Скорее, девчонка глуповата. Но зато добросердечна. Даже слишком. Про таких говорят: на одного посмотрит, всех жалко. Из-за своей безотказности ей стало трудно жить в родном городке, и родители пожелали ей доброго пути.
Мать так и сказала: иди-ка ты подобру-поздорову, пока отец с работы не вернулся, и не выломал из забора здоровенный дрын. А то, кроме тебя у нас еще три девки непристроенных. Негоже, чтобы из-за тебя и о них дурная слава пошла.
И Шерилин отправилась в путь. Да, мы забыли сказать, что зовут ее Шерилин, что значит, «добросердечная». А фамилия Прюэтт, т.е., женственная, добрая, округлая. Но все зовут девушку Лин.
Мать отдала Лин свое лучшее платье, в котором ходила на свидание с отцом Лин еще до замужества. Платье Шерилин великовато, здоровые ватные плечи все время съезжают то в одну, то в другую сторону, длинная юбка мешает идти. Но Лин это не беспокоит. Ее вообще в этой жизни мало что беспокоит. Она считает, что все в конце концов утрясется само. И обычно так и бывает. Сейчас Лин полна решимости начать новую жизнь.
Вот она входит в городок со смешным названием Вересковая Пустошь. И с этого момента начинается наш рассказ о жизни Шерилин Прюэтт.

 

:uzhos: Шестьдесят.... Так что бедной девушке еще долго с козлами жить и по волчьи выть. ))))

 

Да, будет прикладываться к зеленой омолаживающей бутылочке. ))))

Как только симов на лоте станет 8 - Лин + трутень + 6 детей, трутень с детьми съезжает и освобождает место для нового. Тут даже не это проблема. Проблема - придумать вменяемый обоснуй для симкиной дурости. ))))))))))))))))

 

Читать дальше...

Об арт-студии Лин забыла, но, как выяснилось, не забыли про нее. Иногда позванивал руководитель Филимон Кохут. Но ничего серьезного, обычный банальный разговор о делах и погоде. Но вот грек Спартак Врендлед, узнавший телефон Лин у секретаря арт - студии, все никак не оставлял ее в покое. Его звонки становились все откровеннее и фривольнее. И, сколько бы Лин не объясняла, что она замужняя женщина, обремененная кучей ребятишек, на любвеобильного грека это не действовало. Как он говорил: а что, замужние женщины не могут выпить кофе в компании старого друга?
В какой-то момент Лин и сама себя начала уговаривать: а что здесь такого? Тем более, что с Дэйвоном они давно никуда не ходили. Муж то пропадал на работе, то возился с разбитой колымагой, надеясь отремонтировать ее и выгодно продать. Когда Лин почувствовала, что не выдерживает сравнения с машиной, Спартак позвонил вновь. И Лин неожиданно для самой себя согласилась.



Спартак привез ее в клуб, где собиралась золотая молодежь «Елисейские поля». Первым впечатлением Лин было то, что кофе здесь и не пахло. А уж чем пахло, Лин по неопытности своей распознать не могла. В воздухе стоял тяжелый, приторный запах. По клубу стелился разноцветный дым. И вскоре у Лин пошла голова кругом. Лица сидящих за столиками расплывались, перекашивались. Со всех сторон доносились голоса и пьяные смешки, и Лин сама начала глупо смеяться в ответ на любую фразу , сказанную Спартаком. Кажется, он целовал ее, и жадно тискал. Но почему-то это не коробило Лин, а казалось ей вполне естественным.



Опомнилась она уже дома и долго-долго жадно пила воду из-под крана, чтобы из нее выветрился этот странный кумар. Через какое-то время Лин позвонила странная девица, по голосу малолетка, и, сославшись на Спартака, предложила посетить еще один ночной клуб. Но тут уж Шерилин повела себя решительно, и сказала, что не знает никакого Спартака, а засим просит больше по этому телефону больше не звонить. Еще не хватало, чтобы Дэйвон узнал, в каких местах бывает его жена!


В последнее время они и так часто ссорились, причем начиналось все с пустяков, но потом Дэйвон мог не разговаривать с ней сутками. Так было, когда стали приходить письма из Англии, и Лин неосторожно поинтересовалась, от кого они. Дэйв кричал, что он имеет право на личную переписку, и он, слава богу, не заперт там… На этих словах он осекся и выбежал из дома. Письма по-прежнему приходили, но Лин не видела, чтобы муж их уничтожал. В мусорном ведре не было никаких обрывков. Оставалось предположить, что Дэйвон их съедает. Вообще, в жизни супруга было, видимо, множество скелетов в шкафу, и он ревностно оберегал их. Как-то, пока Лин в очередной раз навещала своего гинеколога, пришел Нортон с явным намерением поговорить с ней. Дэйв выгнал своего предшественника, и соседка, рассказавшая Лин об этом, с удовольствием передала ей слова Нортона: «Ты не имеешь права скрывать это. Она имеет право знать». Соседка заглядывала Шерилин в глаза, предвкушая разборки между супругами, но Лин давно уже отказалась от мысли, что она может что-то узнать от своего скрытного мужа. Вот и в этот раз она просто махнула рукой на все эти тайны.


Ее больше беспокоила мысль, что она что-то упускает в поведении девочек. Они были разными, но одинаковым было одно - резкие перепады настроения, агрессия по отношению к другим детям, плаксивость или грубость, в зависимости от ситуации. Все чаще и чаще Лин вызывали в школу классные руководители дочерей.
Фрэнни в вину ставили только лень, нежелание учиться, и, наоборот, желание валять дурака. Часто она пропускала школу, говоря, что у нее болела голова. А иногда наоборот, прихватывала сумку с учебниками, но до школы так и не доходила. А когда мать пыталась устроить ей выволочку, спокойно объявила, что учеба ей не нужна, после школы она выйдет замуж за богатого папика, и вообще, не надо лезть в ее личную жизнь. И глаза ее сверкнули так недобро, что Лин отступила. Она, правда, попыталась устроить дочь на работу, но та, отвергнув кучу предложений, согласилась поработать лишь в гольф-клубе, где тусовались эти самые богатые папики.



Хелен и малышка Бриттани были самыми тихими и безобидными. Хоть Хелен и училась плохо, но никогда ни с кем не дралась, и не доставляла хлопот учителям, поэтому ее переводили из класса в класс без всяких осложнений. А Бриттани вообще была слишком маленькой, чтобы создавать проблемы.



А вот кто был одной большой проблемой, так это Хэйзел. То она покусала соседского мальчишку. То, в ответ на замечание учительницы, боднула ее головой в живот. Если другие дети могли заплакать, то Хэйзел за свою жизнь не выдавила из себя ни одной слезинки. Ее реакцией на события были скандал и драки. Невропатолог, к которому были записаны все дети Шерилин, только разводил руками, не зная, как справиться с этим агрессивным зверьком.



Неожиданно очередное письмо, найденное Лин в почтовом ящике, оказалось адресованным самой Шерилин. Было оно от некой миссис Диксон. В письме она предлагала встретиться по приезду этой самой миссис Диксон в Вересковую Пустошь через два месяца. Она также просила ничего не говорить Дэйвону о полученном письме. Сказать, что Лин была удивлена, значит, ничего не сказать. Но, подумав, она решила выполнить просьбу странной корреспондентки, и скрыла от мужа полученное письмо. Все равно через два месяца все выяснится, так или иначе. А пока Лин дохаживала последний месяц очередной беременности. Она протекала тяжелее, чем остальные, и Шерилин твердо решила для себя, что рожать больше не будет, даже, если опять будет девочка. Девочек оказалось целых две. Дэйвон закатил скандал, обвинял в этом саму Шерилин. Сначала она терпела и только уворачивалась от летящей в нее утвари. Потом Дэйвон разбушевался до того, что соседи, не выдержав, вызвали полицию, а те в свою очередь специализированную бригаду.



Навещать мужа в клинике Лин не позволили. Дэйвон все время находился на сильнодействующих успокоительных уколах и никого не узнавал. Поэтому к нему никого не пускали. За всеми хлопотами и переживаниями Лин совсем забыла о предстоящей гостье, но та позвонила сама. Дети были в школе, поэтому Лин предложила побеседовать у них дома. Ей вовсе не улыбалось тащиться в город, где все знали, что твориться у них дома , и бесцеремонно таращились на нее. Мисси Диксон оказалась старшей замужней сестрой Дэйвона. Как она сама сказала - единственной нормальной в этой семье. Выяснилось, что безумие - наследственная болезнь Гринов. Сейчас в Королевской Лондонской клинике для душевнобольных пациентов находились мать Дэйвона, и его двоюродный дядя. Миссис Диксон объяснила Шерилин, что после тридцати рассудок в этой семье сохраняли единицы. Сейчас Дэйвон подошел к этой черте, и уже сейчас ясно, что улучшения не последует, а будет только хуже. Детям же еще можно помочь, но нужно специализированное лечение в интернате. А иначе…
Лин смотрела на эту бледную, худую женщину со скорбно поджатыми губами, что только что обрушила весь ее мир, и не находила слов для ответа. Миссис Диксон объяснила, что долго разыскивала брата, чтобы убедить его начать лечение, пока не поздно. Но теперь уже слишком поздно, и вряд ли Дэйвон когда-нибудь станет прежним. По-видимому, инцидент в клинике, где он работал, послужил катализатором. Болезнь прогрессировала, и захватила Дэйвона целиком.
Где-то через неделю Лин провожала свою семью в Великобританию, не зная, увидит ли их когда-нибудь.

 

Вот к чему приводят близкородственные браки . ((((

 

Читать дальше...

Из дневника Шерилин Прюэтт: « Свое прошлое горе я переживала в одиночестве. Сейчас же со мной постоянно две сердобольные соседки, которые уверены, что точно знают, как заглушить боль утраты. Не знаю уж, что лучше – одиночество или вся эта суета. Главное, что обе они, и тетушка Сусанна, и миссис Свенсон, совершенно сходятся в одном: мне надо больше кушать и найти нового мужа. Миссис Свенсон угощает меня рулетиками с горбушей, а тетя Суся, как она просила себя называть, фаршированной щукой. Видимо, обе считают, что мне не хватает мозгов. И я с ними согласна. Я – дура. Полная дура. Для начала я взяла и обрезала волосы. Теперь они свисают жалкими прядями. Уже через пять минут я пожалела о сделанном, но обратно ведь не приклеишь.
А потом еще пошла и купила зеленое платье. Зачем? Мне никогда не шел зеленый цвет. Как говорит тетя Суся: «девочка с аристократической бледностью. Девочке нужно много кушать, чтобы иметь розовые щечки».


Обе соседки активно сватают мне своих племянников. Миссис Свенсон особенно упирает на то, что ее Филимон – человек творческий. Мол, будет нам о чем поговорить. Где я, а где творчество? Я уже раз сходила в арт-студию, и беседовала там с плюшевыми медведями. Бр-р-р… Я и так все забываю на каждом шагу. Иду куда-нибудь, остановлюсь и вспоминаю – куда и зачем. А если еще и с медведями беседовать…
А тетя Суся хвалит своего Прохора:
- Такой мальчик, такой мальчик! Это же золотой ребенок. Он всегда слушался свою маму, но мама уехала на историческую родину, и мальчик остался совсем один!
- Да вашему мальчику уже тридцать лет,- ядовито комментирует миссис Свенсон,- а он все в мальчиках ходит. Что, новая мамочка нужна, носик дитю подтирать?
Соседки переругиваются, а мне, в-общем-то, все равно – Филимон, или мальчик Прохор. Я вяло слушаю и киваю, и в результате, путаю – с кем и когда я иду на свидание


Как только я вышла из такси, ко мне подошел Филимон и целомудренно чмокнул меня в щеку. Кажется, насчет медведей я не ошиблась: это именно мой бывший арт-руководитель. И он все также худ, длинные светлые волосы падают на лицо, и он откидывает их назад. Я думаю, что бы сказала тете Суся про двух бледных аристократов, но тут рядом со мной раздается чей-то голос: «И что здесь, собственно говоря, происходит?» Как выяснилось, я машинально назначила свидание обоим в одно и тоже время и в одном и том же месте. Парни сверлили друг друга взглядами, а я стоила и думала: вот только этого скандала мне еще и не хватало. И так уже в городе на меня все показывают пальцами. Прохор оказался обидчивее – он попрощался и гордо удалился, пробормотав что-то вроде: что она в нем нашла.



Филимон же сбежать не успел, поэтому мы прошли в кафе, и даже сделали заказ. Только кусок в горло у меня не лез. И то, что Филимон сидел мрачный и не произносил ни слова, усугубляло ситуацию еще больше. Когда мы прощались, я была твердо уверена, что после моей сегодняшней выходки из двух женихов у меня не осталось ни одного.



Но я не учла бешеный темперамент тети Суси. Не знаю уж, что она сказала своему племяннику, но через несколько дней Прохор позвонил мне сам. Возможно, тетя Суся жалела, что впустую поделилась со мной рецептом фаршированной щуки. Нельзя же разбрасываться невестами, которые умеют готовить так, как любит Прохор. Я было попыталась извиниться перед Прохором за тот инцидент, но он сделал вид, что не услышал и быстро перевел разговор на курс симолеона по отношению к доллару.


Я быстро поняла, что жених малость занудлив. Но это и хорошо – не надо пыжиться и поддерживать разговор на всякие заумные темы. Достаточно перевести его на самого Прохора. О себе любимом он мог говорить часами. Надо было только кивать время от времени и издавать одобрительные звуки. А еще, как мне показалось, Прохор был без ума от своей внешности. Периодически он вытаскивал небольшое зеркало и, не стесняясь меня, высматривал мифические прыщики. Да, не то, что я: как красила сегодня пол на кухне, так до конца краску и не оттерла.



Хотя, может, это и хорошо – будет любить меня всякую. И в бигудях, и в бальном платье? По-моему, я ему понравилась. Посмотрим, что будет на втором свидании.



Возвращалась я домой задумчивая. Правильно ли я делаю, стоит ли мне так скоро бросаться в новый брак? С другой стороны, я не привыкла жить одна. Мне нужно о ком-то заботиться, кого-то направлять и учить. А мальчик Прохор как раз для этого подходит. И в этом состоянии я наклонилась погладить случайно забредшую во двор кошку : «Киса, киса, киса». Опомнилась я, когда мне в лицо ударила вонючая струя. Скунс! Ну вот, я же говорю – дура задумчивая!"



Запись в дневнике через два месяца: «Я думала о том, как налаживать отношения с Прохором. Что позволять ему, а что нет. Через какое время прилично позвонить. Оказалось, мне ни о чем не надо было задумываться. За меня обо всем подумала тетя Суся. На следующее утро она появилась у меня на пороге, подозрительно втянула носом исходившее от меня амбре ( три геля для душа + хозяйственное мыло + «Фэйри» + «Туалетный утенок») и изрекла: «Я привела Прохора. Он хотел с тобой поговорить» после чего удалилась. А мы, как два дурака пялились друг на друга. Потом Прохор робко сказал: «А давай поиграем»?



И мы поиграли. Самое забавное то, что мне понравилось. Я словно вернулась в детство, когда мы с сестрами лупили друг друга подушками, а потом засыпали, обнявшись, в одной кровати. Странно, но Прохор, видимо, играл в те же игры. Во всяком случае, закончили мы этот день тоже в кровати.



После этого дня все в жизни у меня наконец начало налаживаться. Даже на работе сказали, что я наконец встряхнулась, и на меня стало приятно посмотреть. А то бродила худая и бледная, как тень отца Гамлета. Я не знала никого с именем Гамлет, а уж тем более его отца, но на всякий случай кивнула и вежливо улыбнулась. Похоже, это было правильным шагом, т.к. мой начальник улыбнулся в ответ и повысил меня в должности.



С кем поделиться этой радостью, я долго не раздумывала. Конечно же, с тетей Сусей. И я не ошиблась в адресате. Буквально через полчаса после моей с ней беседы на пороге нарисовался Прохор и сказал, что пришел меня поздравить с повышением. Я заглянула ему за спину – ни тортика, ни букета не обнаружилось – и, вздохнув, сказала: ну, заходи. Мы немного поболтали о пустяках, потом он начал мяться и нести какую-то чушь, что я серьезная женщина, но и он неплохо зарабатывает. И вообще, у него кое-что накоплено. Да и тетя говорит, что, мол, одному жить. Так что тапочки он уже принес. Я посмотрела на тапочки и подумала: а вдруг это судьба? Так мы с Прохором стали жить вместе.

 

Э...* машет рукой* Тут все решает тетя Суся.

 

Пара десятков тысяч сюда, пара десятка тысяч туда...)))))))))))))))

 

Читать дальше...

Жить с Прохором оказалось весьма легко. Он, как ребенок, воспринимал мир, им было легко руководить. Главное, хвалить почаще и вкусно кормить. Он никогда ни над чем не задумывался, путал время и события. То собирается на работу, то вдруг сообщит, что он же студент университета. Оказывается, они с тетей Сусей сдали все экзамены и даже получили на руки зачетную книжку. Но тетя забыла напомнить Прохору, что в университете еще надо учиться, а сам он не догадался.


Радостно уминая специально для него приготовленный цимес, Прохор сказал: «Ты мне только скажи, что надо сделать, я все сделаю. Ну, для начала тебе надо немного подкачать тело. А то вон какой живот от цимеса образовался. Шерилин сама съездила в спортивный магазин и выбрала спортивный тренажер. Менеджер зала при этом пытался заинтересовать новыми моделями Прохора, но тот только отмахивался: это вы моей жене рассказывайте, я ничего не понимаю. И продолжал шататься по магазину, рассматривая различные спортивные приспособления. После того, как оно занозил палец о блин от штанги и пришел с надутым видом к Шерилин, менеджер понял, кто в этой семье носит штаны, и все дальнейшие переговоры вел уже с Шерилин. Дома Лин собрала тренажер, просмотрела инструкцию и объяснила Прохору, как пользоваться прибором. С тех пор Прохор с удовольствием крутил педали и каждое утро с гордостью демонстрировал супруге свои достижения. Потом в тренажере сломалось какое-то колесико, и Прохор забросил его, как надоевшую игрушку.



И снова начал таскаться за Лин, канюча: ну, чем мне заняться, мне скучно. Видя такое, Лин купила супругу кучу журналов по флористике и искусству икебаны, и Прохор с удовольствием осваивал эту науку и взахлеб делился с Лин достижениями за день. Лин даже выяснила, что американский букет очень сильно отличается от французского, а уж о немецком и говорить нечего!



И только Лин обрадовалась, что у нее образовалось немного свободного времени «для себя», как позвонила тетя Суся и тут же ошарашила невестку: «Милочка, а ты знаешь, что ты беременна»?! Лин подумала, что до этой секунды она об этом как-то и не подозревала и осторожно поинтересовалась: «Тетя, а вы об этом откуда знаете»? Как выяснилось, тете Сусе приснилась рыба. «Лин, детка, она говорила со мной и обещала, что скоро меня ждет большая радость».
«И кто я такая, чтобы спорить с рыбой тети Суси?» - подумала Лин и поплелась в женскую консультацию. В женской консультации диагноз рыбы подтвердили, и даже посулили двойню. Предположив, что двойной радости тетя Суся просто не выдержит, Лин решила не сообщать результаты анализов.



И без этого в доме начался форменный психоз. Мало Лин было тети Суси, каждый день в шесть утра интересующейся здоровьем будущей мамочки, а на всякий случай еще и будущего отца. Так еще и сам отец настолько растекся лужицей от предстоящего отцовства, что купил подольскую швейную машинку и начал осваивать пошив пеленок. Первые пеленки выходили кривыми, с вытянутыми концами. Но в последние варианты уже вполне можно было завернуть будущего наследника семьи Шимус.



Видя, что у «этой ненормальной» наконец-то все наладилось, соседи вздохнули с облегчением и даже скинулись на подарок для будущей мамочки. Подарок предполагал исполнение трех желаний. Как истинная женщина Шерилин загадала красоту, молодость, и еще раз красоту.



Заметив проходившего мимо супруга, уставившегося на нее плотоядным взглядом, она спросила, надеясь на определенный ответ: «Милый, ты что-то хочешь мне сказать»? Оказалось, что милый всего лишь хотел спросить, когда они будут ужинать. а Лин думала, что он обмер от ее неземной красоты.



Когда Лин была уже на девятом месяце беременности, в дом неожиданно заявился Дэйвон, сбежавший из сумасшедшего дома. Лин чуть не родила раньше времени. Она представить не могла, что в подобных заведениях настолько плохой контроль за больными. И, даже если кто-то из них покинул скорбный дом без разрешения, то как больной человек, без документов и разыскиваемый властями, мог купить билет на самолет и прилететь в Америку? еще хорошо, что дома была бдительная миссис Свенсон. Она-то и вызвала полицию. Несчастного Дэйвона отправили обратно.



Миссис Свенсон предложила отметить благополучное завершение этой истории. Сначала они с Лин посидели немного на кухне за бутылкой сливочного ликера. Но, так как Лин спиртное употреблять было нельзя, миссис Свенсон сама уговорила всю бутылку, а потом предложила поехать на дискотеку. Как говориться, девочки гуляют.



На дискотеке на Лин налетела какая-то особа неопределенного возраста и начала кричать, что в ее положении посещать подобные очаги разврата просто преступление. Сначала Шерилин не обращала внимания на кликушу, но та не отставала от нее ни на шаг, и, оставив миссис Свенсон веселиться, Лин вернулась домой.



Видимо, события этого дня повлияли на нее, и в тот же вечер, на две недели раньше, у Лин начались схватки. И на свет появились два очаровательных близнеца - Ариэль (божественный) и Авигея (радость).

 

Великая женщина! ))))

 

Осталось приготовить и выяснить, с чего толстел Прохор. )))

 

Но евреи же не дураки. Раз едят и говорят :" в этом самый цимес", значит, в этом что-то есть.

 

Шерилин какая- то не от мира сего . Она живет параллельно жизни городка.
Понятно, конечно, что в этом челлендже иначе сложно вывести сюжетную линию.
Но варианты были! и мне кажется, Шерил- один из лучших)))
И жалко ее и думаешь иногда- ну куда тебя несет, дурочка? Но все равно, она хорошая.
Невезучая, конечно.
А тетя Суся и правда великая женщина! В каждом городке должна быть такая,
Та, что решает всё! Пойти у себя в челлендже завести, что ли?
Дальше- то что было?

 

Читать дальше...

Тетя Суся нашла для близнецов няньку. Та вроде бы нянчила детей у самой Фани, и та осталась очень довольна. Не известно было на этот счет мнение самой Фани, но Лин целыми днями пропадала на работе, так как в лаборатории ожидалось сокращение, и приходилось изо всех сил изображать служебное рвение.


Приходилось полагаться на мнение подруги по работе. А мнение это было однозначным: «Гоните эту лентяйку и без выходного пособия»!



Но что было делать Лин? Во-первых, не хотелось ссориться с протеже тети Суси, а во-вторых, кроме Авигеи и Ариэля в доме вскоре появились Офира, а через год Лиора.



Еще хорошо, что Прохор просто обожал возиться с детьми. Да и они его очень любили.



Когда-то на одном из семейных обедов, выпив домашней наливочки, тетя Суся разошлась и принялась делиться воспоминаниями из детства любимого племянника. Как оказалось, родители Прохора ждали девочку. Да и УЗИ их порадовало. В соседних магазинах были скуплены куклы и наборы кукольной посуды, а многочисленные родственники задарили будущих родителей платьицами. И тут своенравное чадо, появившись на свет, спутало семейству Шимусов все планы. Лин тихонько хихикала, представляя, как супруг был вынужден донашивать все подаренные девочковые наряды. Видимо, и воспитывали маленького Прошу, как девочку. Во всяком случае, с кухонной поварешкой он управлялся лучше, чем с молотков, которого откровенно побаивался. Когда-то Прохор ходил в бальную студию, и как-то с удовольствием продемонстрировал супруге свои таланты, выиграв танцевальный конкурс.



Зато, когда на работе у Прохора был организован футбольный турнир, муж не только умудрился забить все мячи в свои ворота, но еще и чуть не искалечил начальника. Тот в отместку придрался к чему-то и чуть не выгнал Прохора с работы.



Пришлось Лин по своим каналам организовывать «случайную» встречу супруга с нужными людьми. После чего Прохора в должности восстановили.





Тетя Суся была страшно недовольна тем, что Прохор был обязан восстановлением на работе не ей, а Шерилин. Она даже два дня не звонила провинившейся невестке, но потом сменила гнев на милость. На очередном семейном обеде она вещала, что ее мальчика не ценят на работе, а ведь должны бога и саму тетю Сусю благодарить за такого замечательного и талантливого сотрудника!
-Вот ты кто? Жена Прохора Шимуса. Ты должна гордиться этим! Кто бы тебя знал, если бы не твой муж,- расходилась старушка.
- Вообще-то, - тихо ответила Лин,- меня знают и так. Я не бесплатное приложение к мужу. Я ценный работник, прекрасная мать. А недавно даже выпустила книгу.
- И что, ее кто-то читает?!
- Да, и она отлично продается!
После этого тетя Суся прекратила всякое общение со своенравной невесткой. Зато Прохору звонила каждый день, и все время что-то ему втолковывала.



Ну и плевать, решила Лин. Когда в доме столько детей, недостаток общения ей не грозит!



Супруга же несло. Стараниями тети Суси он составил о себе особое мнение, и то, что это мнение никто вокруг не разделял, считал происками врагов. Все чаще и чаще от него пахло спиртным. И все чаще знакомые и незнакомые люди жаловались Лин на то, что ее муж, поднимаясь по карьерной лестнице, стал совершенно невыносим. Как это часто бывает, чем выше взобрался, тем больнее падать. Надутый индюк Прохор настолько всех раздражал, что было достаточно малейшего повода, чтобы он вылетел с работы. И не просто вылетел, а с гнилыми фруктами на морде и отпечатком чьего-то ботинка на заднице.



Боже, как бушевала в этот день в доме у Лин тетя Суся! Досталось всем. И супруге за то, что не рыдает и не посыпает голову пеплом от подобной несправедливости. И детям, за то, что не вовремя затеяли веселую игру на кухне.
-В доме такое! А Вы! – свистящим шепотом объявила грозная родственница.
Но более всего досталось правительству. За то, что не ценит такие кадры.
- Разве возможно было бы такое на нашей исторической родине?! Деточка, я написала твоей маме, чтобы срочно прислала вызов! Пусть этой стране будет стыдно. Проша, детка, когда-нибудь тебе поставят здесь памятник и будут умолять вернуться, но будет поздно! А пока я нашла тебе работу еще лучше прежней. Вот посмотришь, ты еще будешь благодарить свою старую тетку!



Лин в это время дохаживала последние дни своей четвертой беременности, и не очень обращала внимание на слова своей вконец осатаневшей родственницы. Роды дались Лин тяжело, но ее радовало, что близнецы Шимшон и Шэйна родились крепенькими.



Вскоре после рождения близнецов Лин вновь вышла на работу. Как-то вернувшись, она не нашла в доме ни Прохора, ни детей. Из вещей остались только те, что принадлежали самой Лин. Как выяснилось позже, Прохору предложили повышение на его исторической родине. А тут и вызов от родителей пришел. Лин кинулась в дом к Сусанне, но он оказался продан, и в нем уже поселились другие люди. Розыск детей по международной линии ничего не дал. Шерилин вновь осталась одна.